На этой неделе Следственный комитет России прекратил уголовное преследование бывшего совладельца «Евросети» Евгения Чичваркина. Россия не будет требовать (по крайней мере, пока) выдачи своего гражданина из Великобритании. Сам Чичваркин не торопится возвращаться на родину. В интервью «Соли» эмигрант объяснил почему. И, между прочим, предложил заголовок для своего интервью.
— Как считаете, почему все-таки «оборотни в погонах» от вас отстали? Медведев на кого-то надавил? Или заманивают, как белого генерала в красную Россию? А может, просто суд честным оказался?
— А они не отстали. Они просто даже не пытались ничего сделать для нормального суда, даже доказательства не собрали. Привыкли, что словами, фактами и небылицами можно играть, трактовать как угодно. Это имитация правосудия и правоохранительной деятельности, бандитизм под внешней ширмой правоохранительной деятельности. А так как никто никогда ни за что не отвечает, то нет смысла делать эту имитацию более-менее приличной.
Этих людей недооценивать ни в коем случае нельзя, но если бы у них было больше интеллекта и меньше злобы, то они могли бы посадить моих коллег по маленькой статье, которая не предполагает больших сроков. И судил бы один судья, а не присяжные. Но из-за охуевшей злобы «оборотни» решили замочить нас по полной, а судья и сотрудники правоохранительных органов не захотели настолько мараться. Они не захотели настолько ярко под светом софитов искупаться в говне, от которого им ни тепло ни холодно. Зачем получать от СМИ и общества душ из какашек за людей, которые хотели ограбить меня и отобрать компанию? А присяжным, конечно, большое спасибо.
— Вы уже перечисляли условия, при которых вернетесь в Россию — это отзыв запроса о вашей экстрадиции и увольнение генералов МВД Константина Мачабели и Бориса Мирошникова, которых считаете причастными к вашему делу. Если первое скоро должно свершиться, то второе — вряд ли. Это означает, что в России вас можно не ждать?
— Ожидание — это личное чувство каждого человека, и советы по этому вопросу я давать не могу — можно ждать, можно не ждать. Но мое возвращение маловероятно.
— А вообще на родину хочется? Нет эмигрантского чувства тоски?
— Да, конечно, хочется. Но так, чтобы наварить борща и со слезами слушать Шуфутинского — такого чувства нет.
«У ментов не было ни одного доказательства, что я когда-либо давал взятку или кого-то финансировал».
Фото: Ирина Калашникова / Коммерсант
— Если вернетесь, чем займетесь? Бизнес, политика? Вы же были в одной правой партии, про которую говорили, что она кремлевская и что вы через спонсирование той партии пытались отсудиться от режима.
— Если она кремлевская, зачем мне ее спонсировать? Тут какое-то противоречие. Давайте определимся — либо кремлевская, либо спонсировал. Но те, кто меня знает поближе, скажут вам, что денег я не даю. Если есть какие-то интересные инициативы, то я готов посотрудничать с «Правым делом». Но вот, например, госрегулирование цен на продовольствие в России — это ебаный вонючий совок, который незаметно прополз в наши комнаты через щели в полу. Если, например, «Единая Россия» окажется против регулирования цен на еду и скажет: «Чичваркин, поддержи!» — я поддержу «Единую Россию» в этом. Знаете, я внепартийный, я это недавно понял.
А что касается бизнеса в России... Знаете, если первое условие задачи практически невыполнимо, то освещать эту часть вопроса смысла нет.
— А семья ваша хочет вернуться?
— Из дееспособных членов семьи у меня только жена. Она категорически не хочет возвращаться. Как любая нормальная женщина, она хочет сберечь детей, чтобы они росли в полной семье, чтобы их отец был не на зоне, чтобы не было постоянного страха за будущее. По уровню насилия, беззакония и безответственности Россия сейчас похожа на самую отсталую африканскую колонию. Я слышал, что чуть ли не сто тысяч детей вывезены в Великобританию, а в целом даже больше миллиона. Если матери вывозят своих детей из страны — это верный признак того, что здесь жить просто опасно.
«Новые русские бабки» могут триколор на воротники нашить, на запястья, на лоб или в задницу себе засунуть, но от этого безопасней не станет. Отношение к своей родине у меня все больше и больше раздваивается на чувство любви к стране и чувство ненависти к государству.
— Как считаете, в России вообще можно безопасно заниматься бизнесом?
— Да, и с ним все хуже и хуже. Бизнес в большинстве своем связан с госзаказами, горзаказами и прочим принуждением к бюджету, к вертикали. Либо приходится делиться с ментами, губернаторами и прочими властьдержащими ворами.
— А в Сколково? Там же обещают особый режим. И вы весь такой креативный, инновационный. Могли бы там чем-то заниматься?
— А все, что особое, нормально существовать не может. Я предполагаю, что там даже могут быть какие-то результаты, но нельзя построить красивый крепкий дом посреди болота, полного упырей и «йожинов-с-бажинов». Все равно грибок будет разъедать.
— Что думаете о втором деле Ходорковского? И обо всех этих вещах, связанных с избирательным циклом.
— Ну посадили Ходорковского, чтоб не мешал. Ближе к концу второго срока заведут третье дело.
— Что будет после президентских выборов? Реформы, еще больший застой, укрепление деспотии?
— После президентских выборов страна на патриотическом подъеме ненависти к другим нациям, сплотившись и устав от многочисленных терактов, выберет на следующие 12 лет (а, скорее всего, пожизненно), Владимира Владимировича Путина. И он будет править еще долго, так как физически здоров и не имеет вредных привычек.
«Открою свое дело в Великобритании. Пока не знаю какое, но обязательно открою».
Фото: Валериос Теофанидис / Коммерсант
Цена на нефть будет большая, соответственно будут наращиваться расходы бюджета и все мегастройки и мегапроекты, на которых можно много красть, тоже будут наращиваться. Пока цена на нефть будет повышаться, постепенно будут расти расходы, и их уже никто не сможет остановить, даже сам Путин. Все это будет прикрыто фанерой популизма, а внутри, как сказал Навальный, — распил. Как можно больше критериев жизни нужно будет вывести за грань закона, чтобы все были априорно виноваты в этом распиле, чтобы на любую компанию, на любого человека можно было завести уголовное дело. Например, вы заводите аккаунт «В контакте» и закачиваете в него музыку, и это уже нарушение авторских прав, и вы уже вне закона. Апогеем будет запрет дышать и ходить пешком без разрешения комиссара. Так же и в торговле — технические критерии, налоговые критерии, регламент по найму — все это сделано так, чтобы ты нарушал закон каждым своим действием, жил в постоянном страхе, подавленности. И это тренд на ближайшие лет 20.
Но если среднегодовая цена на нефть вдруг упадет ниже 60 долларов за баррель, то при таких расходах и при таком госсекторе экономика не выдержит, ведь около 60 миллионов человек в стране живут за счет бюджета. При таких условиях без смены формаций и, соответственно, власти будет не обойтись. Но я не закошмариваю, в ближайшее время это вряд ли произойдет.
— Тем не менее пугаете тоталитаризмом разлива 1930-х годов.
— Нет, он не 1930-х, он другой. Есть частная собственность, есть даже какая-то свобода слова. Вот у вас в Перми есть выставки, остановки красивые, такое издание, как вы. И то, чем вы занимаетесь в своем издании, на языке «йожинов-с-бажинов» называется «выебываться», то есть нормально выражать свое мнение и не быть как амебы. Вам это пока разрешают. Вот приедут европейцы, которые захотят увидеть, как в России воплощаются права и свободы человека — можно их к вам свозить.
— Если в России все так печально, может, хотите в Великобритании свое дело открыть?
— Открою. Пока не знаю какое, но обязательно открою. Буду заниматься торговлей. Чем — пока не решил. Приступлю в течение этого года, скорее всего.
— А чем сейчас занимаетесь?
— Сейчас еду в поло играть. А так — прогулки, встречи с друзьями, ресторанчики, интервью.
— Еще пишете письма о том, как обустроить Россию. И публикуете в ЖЖ. Что, по-вашему, нужно сделать, чтобы аэропорты не взрывались?
— Поменять власть на ту, для которой человеческая жизнь будет неоспоримой ценностью. В террористов-смертников я не верю. С прошлыми терактами внутриполитическая цель не была достигнута — народ не поверил в то, что это террористы. Дело быстро свернули, хотя несколько десятков человек были убиты. Я даже не помню, приходил ли кто-то из глав с цветами на «Лубянку» или «Парк культуры», но когда убили футбольного фаната, председатель правительства пришел на могилу. Все это признаки того, о чем страшно подумать.
Например, в Великобритании, где я сейчас живу, очень серьезные меры безопасности, здесь не происходит таких вещей. Конечно, в полной безопасности я себя не чувствую, но я знаю, что здесь такая политика — если взорвут Хитроу, то в парламенте просто начнутся чистки. Здесь все знают, что, если такая ситуация произойдет, это не останется безнаказанным.
— Но в Великобритании нет «Евросети». По ней не скучаете?
— И да, и нет. Скучаю по людям, с которыми мы работали, по той веселухе. Но чувство усталости от этого бизнеса осталось. Пользуясь случаем, хочу передать привет своим сотрудникам и напомнить, что мера всех вещей — покупатель, а не другая неведомая хуйня.
Комментариев нет:
Отправить комментарий